Валерия. Роман о любви - Юлия Ершова

— Ты по телефону сама натолкнула меня на эту мысль, — возмутилась Лера.

— Я? — вспыхнула Алла. — Я у тебя фамилию спрашивала, а на свою идиотскую мысль ты сама напоролась. И чуть дело не завалила. «Как сына найти?» — передразнила она подругу. — Радуйся, что я тему перевела в нужное русло, а то… — Машина свернула за поворот. — А то участковая задумалась бы на предмет твоего психического расстройства. А фамилию ты не узнала, мать. А это главное в проведённой нами операции. Но у меня есть ключ.

— Ах ты моя Буратинка! — отшутилась Лера. — Что за ключ?

— Начальник отдела информатизации должен был сам догадаться.

— Я серьёзно, — бурчит в ответ Лера. — Открой тайну!

— Включи мозг и думай! — Алла надевает светонепроницаемые очки, отчего лицо её становится таинственным. — Ослу видно же, кто-то хотел от Альки избавиться и путёвку ему преднамеренно купил. На время избавиться, без похищения, — язвит она. — Дорогу, видно, к его маменьке расчищает.

Лера побледнела. Казалось, её выстриженные волосы встали дыбом, а любимая подруга подлила масла в огонь:

— Представь, сколько этот инкогнито выложил бабок, чтобы официально, через госструктуры добраться до твоей семьи.

— Аллочка, милая, не кошмарь меня больше, — взмолилась Лера. — Дай ещё пожить!

— Ладно, — вишнёвые губки Аллы растянулись в улыбку, — поживи. Тогда держи последнюю наводку. Сколько лет сыну Яновича?

— О боже! — Лера закрыла глаза, по её лицу пробежала тень. — Зачем ты? Алла… Запрещённый приём.

— Брось! Ты можешь просто ответить на вопрос? — настаивает Алла. — Молчишь?! Тогда я отвечу — столько, сколько мальчику в коляске на вокзале.

— Алла, твои фантазии такие глупые… Неуместные. И логики — ноль.

Алла напрягла плечи, казалось, ледяное копьё пронзило её позвоночник.

— Дятловская, — процедила она, ударяя по тормозам. «Тойота» взвизгнула, как раненая лошадь, и застыла во дворе профессорского дома, напротив Леркиного подъезда. Старушка, которая сидела на скамье и жевала челюсть, подскочила, не выпрямляя спины. Она оглядела только что припаркованную машину и перекрестилась, встретившись взглядом с белокурой пассажиркой. Так же, не разгибая спины, бабуля и посеменила домой. А пассажирка провожала её горьким взглядом.

— Сейчас переступишь порог дома — достань красный диплом и прочти внимательно, чья там фамилия! — не осталась-таки в долгу Алла. — И меня не приглашай. Я и есть не хочу, и пить — нисколечко. И не уставшая. И, главное, время не потеряла, — развела руками Алла.

— Аллочка, ну прости. Не знаю, что на меня нашло. Переволновалась, наверное. Пойдём обедать? Кофе с пенкой?

— Хорош на сегодня профессорских дочек. Мне домой надо. Я в отпуске. Уроки буду делать, — ответила Алла, не выпуская руль.

— Алчонок, котя, ну прости. Мы же родными стали за эти годы. Прости. — Сахарный голос ласкает слух непреклонной наезднице красной «Тойоты».

— Пошли воздуха глотнём, — сдалась Алла. Я твои кусты сирени с юности обожаю. Помнишь, мама твоя их постригала, подкармливала? Вон как горят сиреневым огоньком.

— Мы бабулю спугнули…

— Не мы, а ты. Она от тебя шарахнулась. Дожили, дочь профессора людей пугает одним своим видом. Ну и славно, — проговорила Алла, уже откинув голову на спинку скамьи, — позагораем пять минут спокойно. А то дома опять бой. Костя с этим подонищем лыжи из дома навострил. Типа в инспекцию. Вечером отбывают. С водителем, — хмыкнула Алла, — мне Константиновна докладывает каждый шаг. Я противостоять намерена. До конца, до победы. Не будь я… ну, ты в курсе, — улыбнулась Алла, непроницаемые линзы её очков не позволяли чёрной грусти проникнуть сквозь них.

— Я с тобой, — Лера сжала руку подруги и чуть не расплакалась.

— Ты не в форме. Дело завалишь. Да и голову твою светлую за километр видно, солнце отражает, — вздохнула Алла, — я сама разберусь. А то… вдруг вы с Костиком врагами станете? У нас жизнь впереди.

Лера положила ту самую светлую голову на плечо подруги и успокоилась, дыхание стало ровным, сердце уже не щемило.

— Аллочка, — шепчет она пересохшими губами, — я люблю тебя.

Алла сбросила покров величия и снисходительно улыбнулась:

— Ты тоже меня прости. Напугала тебя. Я не хотела. Мысли сами в голову заползли — от безделья, наверное. Хотя я со вчерашнего дня места не нахожу. Кажется, Яновича нет, а он рядом. А мой вот он, рукой подать, у телика лежит, а ведь нет его! Воздух сгущается, вдохнуть тяжело… Янович, как паук, в засаде сидит. Иногда мне кажется, что он не человек, что ли… Задумал он что-то. Подбирается к тебе, чтобы наверняка, чтобы не сорвалось. Будь бдительна. Звони сразу, если что. Хочешь, ночуй у меня.

— За это не волнуйся, подруга. Ему ничего от меня не надо. Уже давно и ничего, — вздохнула Лера и закрыла глаза, чтобы не разрыдаться.

— Никто не знает, чего ему и от кого надо. Он ненормальный, вот это очевидно. Мы, например, жертвуем обществу глухих, каждый месяц платёжки подписываю. Вот это нормально. Пусть люди сами решают, путёвки ли покупать, лекарства, ещё что. Бывает, конечно, кто-то индивидуально обращается — помогаем. Но вот чтобы накупить путёвок и пилить с ними в горисполком и через отдел Минздрава… Я туда уже звонила, — заметила Алла. — Направлять их в отдельно взятую детскую поликлинику? Это маразм. Да и ещё с чиновничеством лишний раз связываться…

— Алчонок, ну мы его не видели. Правда? Пока эта версия просто вилами на воде писана. И всё, — упорствует Лера, как обычно.

— Да он видел нас на вокзале! Смотрел! Точно! — выпалила Алла, сжимая кулаки. — Я его взгляд на себе чувствовала. Поэтому и к детям своим не подошёл. Ясно ведь, как на ладони. И совпадает всё. Дочь — красавица, сыну — четыре. Ненавижу, когда ты тупишь.

— Алчонок, ну не заводись опять. Не всё совпадает. Не всё! У этих детей няня вместо матери. Девочка сказала, что она мать в детстве потеряла. Матери у них нет.

— Да? И ты вот поверила? — усмехнулась Алла. — И кто тогда братика ей на свет произвёл? У неё просто язык не поворачивается её матерью назвать. Значит, есть за что.

Алла стянула очки и победно оглядела подругу, та прижалась к её плечу, спрятав лицо. Алла сквозь одежду почувствовала, как забилось сердце Леры, гулко, с остановками, и, нахмурив брови, сказала:

— Лера, послушай, тебе надо к врачу. Кардиограмму сделать. Сердце проверить. У тебя может быть наследственность по отцу.

— Я просто глупая овца, раз начинаю верить тебе. Верить в невозможное. Но… на самом деле встреча с его семьёй — это практический результат теории вероятности, не более того. Возможно, Янович и заметил нас, но предпочёл не объявляться, дабы избежать неловкости при встрече с неприятными ему людьми.

— Ладно, — поспешно заметила Алла и поднялась, — время рассудит.